Шанс, в котором нет правил [черновик] - Ольга Чигиринская

— И?

— Все подписано, но…

— Слишком легко сдался?

Игорь прикрыл глаза.

— У-гу.

Дальше обсуждать тему было невозможно — из-за занавесей снова появилась Оксана.

Игорь бешено зааплодировал. Было чему. Оксана опять выбрала темно-синий цвет, но на сей раз это был кожушок почти до пола: с серебристым поясом, такой же отделкой по рукавам и тиснением на коже. Поясок подчеркивал талию, шапочка-«боярка» и узорный тканый шарфик, накинутый поверх нее и обмотанный вокруг шеи, были очень к лицу.

— По-моему здорово, — Андрей постарался придать голосу больше твердости.

Он ни черта не понимал в моде и дизайне, но видеть сестру «боярыней» было приятно.

— Вот, — Игорь показал оба больших пальца. — А у меня хорошие новости: Титов подписал цидулю. Едем забирать ребенка, пока он не очухался.

— И что потом… — лицо Оксаны будто выцвело. — Он же не захочет…

— А потом мы сядем в карету и уедем в Питер, — сказал Андрей.. — Я еще не видел мальчишек, которые были бы против лишних каникул.

— Он же… захочет вернуть Сашу… — лицо Оксаны, просиявшее было, разом помертвело.

— Он целиком и полностью отказался от претензий, — Игорь вынул из-за пазухи бланк и помахал им в воздухе. Андрей тем временем сунул продавщице свою карточку.

— Дайте почитать, — Оксана впилась в документ, прочитала, разрыдалась, вытерла слезы рукавом. — Я как дура в этом пальто…

— Спокойно, — Игорь осторожно снял с нее боярское убранство, протянул другой девушке, которая уже подскочила с вешалкой и специальным пакетом для одежды. — Сейчас мы поедем, заберем мальчика и документы. Потом быстро вернемся домой, вы возьмете самое нужное и в три часа сядете на «Южную стрелу». А я останусь, упакую остальное и по доверенности отправлю контейнером в Москву.

— Почему в Москву? — недоуменно спросила Оксана.

— Наше отделение переезжает, — пояснил Игорь и, что характерно, не соврал.

Школа в стиле «пряничный домик» казалась маленькой. Во дворе резвились мальчики и девочки от восьми до десяти, старшие сидели на скамеечках с комм-играми или просто прохаживались под ручку. Оксана с Игорем исчезли за резными дверями, через несколько минут Цумэ вывел оттуда русоволосого головастого мальчишку.

Мальчишка выглядел хмуро, хотя шел спокойно: дети, в отличие от животных, Игоря не боялись. Эней выбрался из машины и помахал им рукой.

— А вы правда мой дядя? — спросил Саша, когда они подошли к машине.

— Правда, — кивнул Эней. — Здравствуй. Меня зовут Андрей.

— Оксана у завуча, забирает документы, — пояснил Цумэ.

Саша оглядел «казака» опытным взглядом и вынес вердикт:

— Зафыбенская тачка. — Он чисто произносил «р», но не всегда выговаривал «ш». — Мы фто, к маме в гости поедем?

— Да. Сначала к ней, потом ко мне, — сказал Эней.

— Это хорофо, что к вам, — мальчик наморщил нос. — А то у мамы плохо.

— Почему?

— Да она плачет все время как корова.

Бить детей нехорошо, подумал Эней. Бить. Детей. Нехорошо. Родителей некоторых убивать надо, а детей нехорошо.

— Вообще-то, — сказал Игорь, — если бы кто-то про мою маму так сказал, я бы ему сразу дал по морде. По-моему, так должен поступать мужчина.

— Даже если она ревет?

— Особенно. Потому что если кто-то плачет, значит, ему больно или обидно.

Оксана выбежала из школы, помахивая папкой. Желания заплакать она пока не проявляла, наоборот, улыбалась — но Андрей уже понял, что на нее накатывает внезапно. А вот мальчишка при виде мамы помрачнел.

— Садись, — Цумэ задвинул пацана на заднее сиденье. Подумал и сел рядом. С другой стороны села Оксана. — Ну, поехали, шеф.

Андрей вырулил с парковки и в зеркале заднего обзора заметил в конце улицы вишнево-красную «Сiч-400». Машина Титова. Усмехнувшись, Андрей свернул не налево, а направо.

— Там знак, — напомнил Игорь. — Одностороннее. Ты на Гагарина не вырулишь.

— Не учи дедушку кашлять, — Андрей свернул по Академика Баха вниз, в лабиринт узких односторонних улочек между особняками. — Прокатимся по набережной.

Выруливая, он заметил, как «Сiч» вместо того, чтобы парковаться, движется по улице дальше. Хорошо, поиграем…

— Саша, а ты хочешь сходить в моби? — сказал он. — Или в парк? Или в аркаду?

Мальчишка посопел немного, потом сказал:

— В аркаду лучше.

Квартале на четвертом племянник перестал вертеть головой и стал смотреть, как дядя ведет машину. В хорошей аркадной игре, — подумал Эней, ныряя в очередной переулок и тут же закладывая налево, чтобы просвистеть в трубу между домами, не нарушая (в этом городе лимит выбран) предписанной правилами скорости, — в хорошей аркадной игре такое тоже есть. И не такое есть. Но в жизни… Впрочем, сейчас у нас, к счастью, не «в жизни», а так. Эней подмигнул мальчику в зеркало.

Титов отсох довольно быстро, еще до того, как они вырулили на набережную. Ясное дело — преследованию и уходу его никто не учил. Но теперь он поедет к Оксане домой, совершенно правильно заключив, что ей нужно хотя бы забрать вещи — впрочем, необходимый минимум уже лежал в багажнике. И на какое-то время Оксане неплохо бы там оказаться — ее присутствие убедит его, что Саша тоже там и заставит потерять время. А мы с племянником пока узнаем друг друга поближе.

— Когда я здесь жил, — сказал он, — Самой классной аркадой считался «Авалон».

— «Авалон» — это зашибенски, — на этот раз у Саши получилось правильно. — Только «Нептун» расписнее! Там настоящие рыбы в стенках плавают и иногда вылезают!

— Ты был там с папой?

— Ага.

— Знаешь, давай лучше в «Авалон», — Эней свернул на Московскую, а там — на Ленинградскую, к старому цирку. — Вспомню детство. Только мы же застрянем, наверное. Давай маме с дядей Жорой машину отдадим, а потом они за нами заедут.

— А дядя Жора тоже мой дядя? — спросил Саша.

— Нет, — ухнул Игорь, — я просто так дядя. Свой собственный.

Возле цирка Эней уступил ему руль и забрал из машины Сашу. Арка входа играла всеми цветами радуги.

— Во что зашпилимся? — спросил Андрей.

— В «Звездный истребитель»!

— Заметано, — взяв племянника за руку, он пошел с ним под разноцветную арку, а Игорь вздохнул и тронул машину с места.

— Бывший ваш уже тут, вы заметили? — спросил он.

— Да, — вздохнула Оксана.

— Я буду с вами. Ничего он вам не сделает.

— А вы ему?

— И я ему, — подтвердил Игорь. — Андрей мог бы, так он потому и не пошел. Он лучше Сашке всяких межпланетных чудищ настреляет.

Оксана сдавленно хрюкнула. Видимо, представила себе братца с горой чудовищ у ног… А ведь действительно горка выйдет что надо. Особенно с недавними пополнениями. Только в аркаде за какого-нибудь планетного губернатора, наверное, три дополнительных жизни выдают, а нам такой роскоши не положено.

Игорь направил машину опять на Новый мост. Екатеринослав ему нравился. Смешная пародия на Питер. Вроде «Энеиды», в честь которой командир взял себе псевдо. Такой же уютный провинциализм.

Оксана сидела рядом и улыбалась.

— Ну, вы идите собираться, — сказал он, когда подъехали к дому. — А я здесь покурю.

— Георгий…

— Сказал же, не съем, — и сам усмехнулся возникшей двусмысленности.

Красная машина затормозила у бордюра через восемь минут. Игорь уже успел докурить и как раз думал, хватит ли времени еще на одну сигарету. Не хватит, значит.

Бледный Титов выглядел очень спокойными и собранным, не только снаружи, но и внутри. Это, в общем, Игорю понравилось. Истерики он хотел бы избежать. Когда Титов вышел, Цумэ переместился к двери дома, загородив ее собой.

— Пропустите меня в дом, — ровным голосом сказал Титов.

— Извините, — помотал головой Игорь. — Не могу.

— Дайте попрощаться с сыном. Я могу хотя бы попрощаться с ним?

Цумэ снова помотал головой.

— Вы не имеете права, — все еще спокойно сказал Титов. — Хоть четырежды мы нарушай налоговое законодательство, вы не имеете права. Это мой сын, я люблю его и он любит меня. Вы не можете так поступать с ним и со мной — что бы вам ни наговорила Оксана.

Он был не так уж неправ, этот Титов. Он был не так уж неправ, и сложись оно все чуть по-другому, его можно было бы выслушать и что-нибудь придумать. Если бы не иммунитет. Не служебный, титовский, а так называемый «естественный», еще по договору Сантаны. Для родителей и воспитателей. Который у Оксаны отобрали тоже, по заявлению Титова о том, что она больше не занимается воспитанием ребенка. Это нужно было подать заявление, предоставить свидетелей, оформлять бумаги…

Там, в кабинете, все выходило гладко: мужняя жена, которой только птичьего молока не хватало, лентяйка и истеричка, довела супруга до того, что «терпець йому урвався». Все гладко, если забыть о женщине, которая держится так, словно у нее вынули позвоночник.